С 1900 года семья Смирновых жила в г. Новочеркасске, где занималась активной революционной работой. К этой рискованной деятельности приобщился и Пётр, будучи в 1911—1916 годах. учеником частной гимназии.
В октябре 1914 года он вступил в партию большевиков и возглавил местный кружок РСДРП(б). С тех пор в партийных кругах за ним прочно утвердилась репутация «надёжного товарища».
По окончании гимназии в 1916 году Пётр Смирнов поступил на электромеханический факультет Петроградского политехнического института Императора Петра І. Там он познакомился с известным среди студентов большевистским организатором Н.Г. Толмачёвым и через него связался со столичными подпольщиками. В дальнейшем Смирнов принимал активное участие в работе Петроградского комитета РСДРП(б), был корректором в газете «Правда». Вскоре после Февральской революции его направили в Кронштадт, чтобы наладить там работу местной организации. При помощи флотских большевиков он за короткое время создал и вошёл в состав первого легального городского комитета партии, организовал выпуск ежедневной большевистской газеты «Голос правды». Когда Временное правительство закрыло это издание, Смирнов стал редактировать газету «Пролетарское дело». Свои статьи подписывал псевдонимом Светловский. Именно под двойной фамилией Смирнов-Светловский он и вошёл в историю советского Военно-морского флота.
13 октября 1917 года П.И. Смирнов-Светловский был избран членом военно-технической комиссии и членом исполкома Кронштадтского совета. 24 октября стал комиссаром одного из матросских отрядов, затем начальником штаба и помощником комиссара Кронштадтского сводного отряда моряков (численностью до 7000 человек), сыгравшего большую роль в победе вооружённого петроградского восстания.
В октябре—ноябре 1917 года Пётр Иванович руководил отправкой кронштадтцев для борьбы против контрреволюционных войск А.Ф. Керенского — П.Н. Краснова, а в январе 1918 года в связи с обострением обстановки на германском фронте был направлен под Псков комиссаром минно-подрывного отряда моряков. После заключения Брестского мира он возвратился в Кронштадт, где руководил обучением кадров отряда, предназначенных для подпольной работы в тылу врага, заведовал агитпроп отделом Кронштадтского совета и редактировал газету «Известия Кронштадтского Совета».
Активное участие в Гражданской войне и борьбе с иностранной интервенцией раскрыло военные таланты П.И. Смирнова-Светловского.
6 июля 1918 года в разгар эсеровского мятежа в Москве он был командирован на Восточный фронт для подпольной работы в тылу белых армий. Однако по прибытии в Нижний Новгород Пётр Иванович неожиданно для себя был назначен начальником штаба формировавшейся там Волжской военной флотилии (ВВФ). В должности начальника штаба он вместе с командующим флотом Ф.Ф. Раскольниковым 5—10 сентября 1918 года принял участие во взятии Казани. В связи с прекращением навигации на Волге 18 сентября П.И. Смирнов-Светловский перешёл в 5-ю Особую отдельную армию Восточного фронта, а месяц спустя принял под своё командование отряд Особого назначения (Осназ), действовавший в тылу белых армий. Одной из наиболее ярких диверсионных акций отряда стал подрыв моста через р. Ярмасан, который был совершён благодаря лихому налёту 13 всадников. Без единого выстрела удалось разоружить охрану, состоявшую из 15 человек и не ожидавшую такого нападения в глубоком тылу (на расстоянии 350 вёрст от линии фронта).
В конце декабря 1918 года П.И. Смирнов-Светловский возвратился в Кронштадт, где вскоре был назначен председателем Ревтрибунала и военкомом Кронштадтской крепости (Кронкрепости). Кроме выполнения своих прямых обязанностей, он активно участвовал в организации отражения наступления войск Н.Н. Юденича на Петроград, формируя для этого маршевые морские роты. Наступление Колчака на Восточном фронте весной 1919 года потребовало срочного ввода в действие Волжской военной флотилии. Её бывший командующий Ф.Ф. Раскольников находился в то время в английском плену после неудачной набеговой операции отряда кораблей Балтфлота на Ревель. Поэтому 17 апреля Реввоенсовет Республики (РВСР), учитывая боевой опыт П.И. Смирнова-Светловского и его предыдущую службу в должности начальника штаба ВВФ, назначил Петра Ивановича командующим и комиссаром этого соединения. За короткое время он сумел привести флотилию в боевое состояние после зимнего перерыва и осуществить успешные боевые операции по разгрому колчаковских войск.
Командующий флотилией принимал непосредственное участие в подготовке планов весенней кампании, вместе с лётчиками гидросамолётов лично осуществлял воздушную рекогносцировку вражеских позиций в Елабуге, в ходе которой проводились бомбометания. На основании полученных сведений Пётр Иванович предложил командующему 2-й армией В.И. Шорину провести десантную операцию на правый берег Камы в тыл Свиногорской позиции белых и обеспечить переправу 28-й дивизии. В.И. Шорин, обсудив предложение Смирнова-Светловского с начдивом В.М. Азиным, согласился с высадкой корабельного десанта, но отказал в предоставлении для его поддержки двух стрелковых полков. Командующий флотилией скорректировал план операции, в которой основная роль отводилась отряду моряков численностью до 600 человек, прибывшему из Нижнего Новгорода. Части 28-й дивизии при поддержке судов одновременно должны были форсировать Вятку на участке Мамадыш — Свиные Горы. Десант флотилии под командованием И.К. Кожанова своими внезапными действиями у дер. Котловка (Граховский район Удмуртии, р. Яга) способствовал быстрому продвижению войск на стратегически важном направлении. Так Смирнов-Светловский, не имевший к тому времени никакого военного, а тем более морского образования, проявил свои врождённые тактические таланты.
В июле 1919 года из английского плена вернулся Ф.Ф. Раскольников. Реввоенсовет Республики счёл нужным назначить его на прежнюю должность, а Смирнова-Светловского перебросили на Южный фронт.
13 сентября 1919 года, он стал командующим Днепровской военной флотилией (ДнВФ) и одновременно членом Реввоенсовета Гомельского укреплённого района. Под его началом ДнВФ провела ряд успешных боевых операций против петлюровцев, деникинцев и поляков. Одним из наиболее успешных стал знаменитый «Лоевский прорыв» канонерок через укреплённый район польских войск на Днепре, осуществлённый 28 мая — 2 июня 1920 года.
В составе Морских сил Чёрного и Азовского морей (МСЧиАМ) была сформирована Морская экспедиционная дивизия. Она стала одним из первых на Красном флоте соединений морской пехоты.
14 августа 1920 года, начдивом по совместительству был назначен командующий Днепровской военной флотилией П.И. Смирнов-Светловский.
Дивизия под его командованием отличилась в боях против врангелевских войск на Кубани и на подступах к Мариуполю.
В период с 6 октября по 14 декабря 1920 года П.И. Смирнов-Светловский вновь командовал Днепровской военной флотилией, вплоть до её расформирования. Лишь после окончания Гражданской войны Пётр Иванович получил, наконец, возможность продолжить своё образование, прерванное революционными событиями. Находясь на учёбе в Политехническом институте (1921—1922), он продолжал оставаться в резерве при Морском штабе Республики.
Возрождение в марте 1922 года Военно-морской академии (ВМА) открыло перед Смирновым-Светловским перспективу получить высшее военно-морское образование. Пётр Иванович успешно сдал вступительные экзамены и был зачислен слушателем военно-морской академии. В течение двух последующих лет он постигал специфику морского дела, а также премудрости тактики и оперативного искусства; за успехи в учёбе был награждён серебряными часами Петроградского губернского исполкома.
С 28 июня по декабрь 1924 года, во время корабельной практики в должности военного комиссара и старшего помощника командира сторожевого судна «Воровский» П.И. Смирнов-Светловский совершил дальнее заграничное плавание из Архангельска во Владивосток. По завершении экспедиции ему пришлось временно прервать обучение в академии в связи с назначением в декабре 1924 года начальником морского департамента и военно-морским советником Кантонского правительства в Китае. Успешно выполнив свою миссию, весной 1926 года он возвратился в Петроград и, пройдя корабельную практику старшим помощником командира эскадренного миноносца «Энгельс» Морских сил Балтийского моря (МСБМ), успешно защитил дипломную работу по теме «Значение авианосца в ряду прочих классов судов военного флота. Разбор основных элементов авианосца; нужны ли авианосцы для РККА на Балтийском море и если да, то каким требованиям они должны удовлетворять».
В марте 1928 года П.И. Смирнов-Светловский вступил в командование эсминцем «Энгельс». В течение двух лет он успешно управлял этим кораблём в составе соединения эсминцев МСБМ. Участие советской эскадры в важном зарубежном визите в Пиллау и Мемель 1930 года способствовало карьерному росту флотоводца, и в феврале он сменил на посту командира 1-го дивизиона эсминцев Морских сил Балтийского моря (МСБМ) Б.Д. Макарова. Через три месяца ему предстоял первый внешнеполитический визит в Германию. В соответствии с планом развития контактов между ВМС РККА и германскими военно-морскими силами (рейх-смарине) в Берлин прибыла официальная советская делегация в составе командующего МСЧМ В.М. Орлова, командира 1-го дивизиона эсминцев МСБМ П.И. Смирнова-Светловского, председателя военно-морской секции Военно-научного общества (ВНО) при Реввоенсовете А.И. Берга, его заместителя П.Ю. Ораса и председателя артиллеристской секции военно-научного общества ВНО А.В. Леонова. Программа пребывания носила преимущественно ознакомительный характер, но была насыщенной и помимо официальных встреч включала посещение ряда военно-морских объектов в Бремене, Вильгельмхафене, Дюссельдорфе, Гамбурге и Киле. Несмотря на кратковременность и в отдельных случаях поверхностность ознакомления, делегации удалось осмотреть ряд интересных объектов германского флота и извлечь ценные практические данные. Опыт международных контактов пригодился Петру Ивановичу при дальнейшей работе в центральном аппарате Управления ВМС РККА, куда он был переведён осенью 1930 года, и сильно навредил позже, во время развёртывания массовых репрессий.
В октябре 1930 года, П.И. Смирнов-Светловский был назначен инспектором ВМС РККА, однако 15 июня 1931 года в связи с переводом на эту должность бывшего начальника морских сил (наморси) РККА Р.А. Муклевича поступил в распоряжение Реввоенсовета СССР.
9 декабря 1930 года, Пётр Иванович стал заместителем инспектора ВМС РККА. И сразу же Реввоенсовет СССР поручил ему ответственную дипломатическую миссию.
С 26 января по 28 июля 1932 года он был старшим морским экспертом советской правительственной делегации на Женевских переговорах по разоружению. После возвращения из Женевы П.И. Смирнов-Светловский особое внимание уделял вновь образованным Морским силам на Тихом и Северном Ледовитом океанах. Поездки в Заполярье и на Дальний Восток занимали большую часть его служебного времени.
С 14 января по 5 ноября 1934 года он руководил экспедицией на ледоколе «Красин» по спасению челюскинцев и снятию зимовщиков с острова Врангеля. 57 дней ледокол шёл из Ленинграда во Владивосток через Атлантику, Панамский канал и Тихий океан.
Смирнов П.И., был известным на флоте человеком. Его должность относилась к XII служебной категории при самой высокой категории К-XII. Носил нарукавные знаки различия, соответствующие современным, — вице-адмирал (в те годы воинских званий не было).
Экспедиция на ледоколе «Красин» вышла в море и через некоторое время достигла Панамского канала.
«Когда Пётр Иванович Смирнов — начальник экспедиции совершал визит командованию Панамского канала, положенный по военным морским законам, он был встречен полным церемониалом: оркестром, исполнившим Государственный гимн СССР, прохождением почётного караула. В офицерском клубе был устроен приём в честь Смирнова.
Начальник Разведупра Ян Карлович Берзин сказал: “Мы имеем очень мало сведений о Панамском канале, постарайтесь при возможности разузнать его техническое оборудование, организацию проводки кораблей, занимаемое время, сильные и слабые стороны канала”. Удалось посетить базу подводных лодок, побывать на только что прибывшем после модернизации линейном корабле “Миссури”, проходившим испытания, “прокатили” нас на самолёте-амфибии, кстати, русского конструктора Сикорского, над Панамским каналом от Колона до города Панамана Тихоокеанском берегу, показали нам с высоты позиции средств противовоздушной обороны и артиллерийские подвижные, на железнодорожных платформах, установки 12 и 14-ти дюймовых орудий, размещённых вдоль канала… Пройдя Татарским проливом, мы, можно сказать, оказались во Владивостоке. Здесь и закончилось выполнение нами работ, порученных Москвой. В те годы проводились работы по формированию Тихоокеанского флота. Смирнов— начальник экспедиции нанёс визит Командующему Тихоокеанским флотом Викторову Михаилу Владимировичу, рассказал о спасении авиацией “челюскинцев”, поинтересовался своими вопросами как инспектор Военно-морского флота.
Постановлением ЦИК СССР «за выдающееся участие в организации и проведении спасения челюскинцев и сохранение научных материалов экспедиции» П.И. Смирнов-Светловский был награждён орденом Красной Звезды (знак № 367, постановление ЦИК от 15 июня 1934 г.). В признание заслуг на посту инспектора Управления Военно-морских сил 2 декабря 1935 года приказом наркома обороны № 2500 ему было присвоено звание флагмана 2 ранга, которое соответствует современному званию контр-адмирала. После раскрытия органами Народного комиссариата внутренних дел в 1937 году «заговора Тухачевского» начались массовые политические репрессии в армии и на флоте.
В начале августа 1937 года, инспектор ВМС РККА П.И. Смирнов-Светловский принял участие в испытаниях первых катеров на воздушной подушке (в т.ч. опытного образца катера «Л-5») в Копорском заливе Балтийского моря, выявляя технические и тактические возможности принципиально нового судна, вырабатывал рекомендации по его дальнейшему использованию в Военно-морском флоте.
С осени 1937 года в Кронштадте готовился к выполнению ответственного задания “Красин”. Ветеран ледокольного флота страны должен был выйти в Гренландское море и пробиться к дрейфующей станции “Северный полюс”, чтобы снять отважных зимовщиков И.Д. Папанина, Э.Т. Кренкеля, Е.К. Федорова и П.П. Ширшова. Начальником экспедиции правительство назначило П.И. Смирнова-Светловского. Пётр Иванович решил взять на борт ледокола катер на воздушной подушке. В Ленинград Л-9 — судно с деревянным корпусом и двумя 140-сильными моторами — доставили на железнодорожной платформе. Решили, что катер придёт к “Красину” своим ходом, над замёрзшим Финским заливом.
К сожалению, трасса перехода не была обследована, с выходом явно поторопились. В результате капитан-лейтенант К.А. Шилов, который вёл Л-9, не справился с управлением и не смог обойти встретившиеся на пути торосы. Катер получил значительные повреждения корпуса, которые не смогли устранить до выхода ледокола в море. От участия катера на воздушной подушке в полярной экспедиции пришлось отказаться…».
15 августа 1937 года П.И. Смирнов-Светловский был назначен командующим Черноморским флотом, одновременно приказом народного комиссара обороны № 3090/п ему было присвоено воинское звание флагмана 1 ранга, что соответствует нынешнему званию вице-адмирала. На этом посту он сменил другого заслуженного флагмана флота 2 ранга И.К. Кожанова, который вскоре был репрессирован. Их дружба имела глубокие корни: вместе они служили в Волжской военной флотилии, в 1920-е годы учились в Военно-морской академии. Принимая дела, Смирнов-Светловский конечно же не мог догадываться, что через полтора года его будет ожидать та же участь.
30 декабря 1937 года был образован Народный комиссариат Военно-морского флота Советского Союза. С учётом многолетнего опыта работы Петра Ивановича в центральном аппарате Управления ВМС РККА.
15 января 1938 года он был назначен первым заместителем народного комиссара ВМФ, а 22 февраля ему было присвоено звание флагмана флота 2 ранга (адмирал). В тот же день его наградили медалью «ХХ лет РККА». Кроме того, в связи с 20-летием РККА он удостоился ордена Ленина.
Народным комиссаром Военно-морского флота Советского Союза назначили армейского комиссара 1 ранга Петра Александровича Смирнова, освободив его от обязанностей заместителя народного комиссара обороны и начальника Политуправления РККА. Нарком не имел военно-морского образования и выполнял политические и чисто административные функции управления. Поэтому П.И. Смирнову-Светловскому пришлось фактически руководить повседневной деятельностью советского флота.
8 апреля 1938 года его ввели в состав Главного военного совета ВМФ. Помимо организации боевой подготовки соединений флотов Петру Ивановичу приходилось с чувством настороженности наблюдать за продолжавшимися репрессиями в центральном аппарате Наркомата ВМФ.
После ареста 30 июня 1938 года П.А. Смирнова были получены признательные показания и на флагмана флота 2 ранга Смирнова-Светловского. Однако Пётр Иванович вплоть до 5 ноября 1938 года продолжал исполнять обязанности народного комиссара ВМФ СССР. В этот период по его инициативе были запланированы важнейшие для укрепления обороноспособности страны мероприятия, в числе которых стоит выделить осенние манёвры Краснознамённого Балтийского флота (КБФ) «Оборона главной базы с одновременным действием подводных лодок на коммуникациях противника и операциями надводного флота в море на значительном удалении от своих баз». Смирнов-Светловский был убеждён, что главное внимание «должно быть уделено развитию у командного и начальствующего состава гибкости оперативного мышления, смелости, решительности и спокойной уверенности, основанной на хорошем знании театра, вероятных противников, тактических приёмов и техники». Однако работа по организации манёвров внезапно была прервана «ввиду недостаточной подготовки флота в целом к проведению учебно-боевых операций в сложных условиях». Вместо этого в период с 27 сентября по 1 октября 1938 года было проведено большое отрядное учение, «ориентированное на тему манёвров». В своём приказе исполняющий обязанности наркома ВМФ СССР П.И. Смирнов-Светловский подверг резкой критике состояние боевой подготовки на Балтийском флоте, подчеркнув, что «несмотря на некоторые достижения в области подготовки одиночного корабля и огневой подготовки, имеется ряд крупных недочётов, которые в значительной мере снижают достигнутые успехи и боевую подготовку в целом».
В период с 27 по 30 сентября 1938 года на КБФ было проведено большое отрядное учение № 4 на тему «Расширение плацдарма действий Краснознамённого Балтийского флота и недопущение прохода в восточную часть Финского залива эскадры линейных кораблей противника днём». Оперативный фон учения был разработан в соответствии с указаниями первого заместителя наркома ВМФ СССР П.И. Смирнова-Светловского, которые, правда, были «сокращены вследствие недостаточной подготовки флота в целом (отставание тактической подготовки)».
Общий вывод по проведённому учению оказался, как и прежде, более чем сдержанным. Несмотря на стандартную оптимистическую формулировку «Краснознамённый Балтийский флот овладел методом сложного взаимодействия всех сил в ударе и в бою», тут же Смирновым-Светловским было указано, что оценка большого отрядного учения «может быть дана только удовлетворительная (на сегодня), так как практического овладения всеми тактическими приёмами ещё нет». В качестве наиболее крупных недостатков были зафиксированы: неграмотные действия многих командиров надводных кораблей при сближении и организации боя с противником, слишком позднее и рискованное развёртывание сил авиации, плохо отработанные приёмы постановки дымовых завес, разворота и отхода надводными кораблями и т.д.
Итоговая часть «Отчёта по боевой подготовке Военно-Морского Флота СССР за 1938 г.», составленного Управлением боевой подготовки Военно-морского флота, содержала неутешительную формулировку: «...Несмотря на некоторые достигнутые успехи, Военно-Морской Флот приказа Народного комиссара обороны Союза ССР № 0112 не выполнил, и Флот имеет ещё очень много недочётов в боевой подготовке».
8 сентября 1938 года народным комиссаром ВМФ СССР неожиданно назначили командарма 1 ранга М.П. Фриновского, ранее служившего заместителем народного комиссара внутренних дел. Новый нарком ничего не смыслил во флотских делах. Все вопросы повседневного руководства и перспективного планирования решали Л.М. Галлер (начальник ГМШ), П.И. Смирнов-Светловский (первый замнаркома ВМФ) и И.С. Исаков (замнаркома ВМФ по кораблестроению). У этих военно-морских специалистов был за плечами большой опыт командования различными соединениями кораблей (до флота включительно), а также значительный багаж знаний, приобретённый в стенах Военно-морской академии.
22 марта 1939 года Смирнов-Светловский поручил командованию КБФ разработать оперативный план, предусматривавший вероятность «одновременного выступления против СССР на Северо-Западном направлении объединённых сил Германии и Польши». По его мнению, было необходимо учитывать возможность сохранения нейтралитета Финляндией, Эстонией и Латвией, «длительность и устойчивость которого будет зависеть от политической обстановки и успехов первых операций РККА и РККФ».
Директивы народного комиссара ВМФ СССР пришлось выполнять уже новому командованию. «29 марта 1939 г. Главный Военный Совет Рабоче-Крестьянского Военно-Морского флота, заслушав сообщение члена Главного Военного Совета А.А. Жданова о положении в Наркомате Военно-Морского флота, счёл необходимым:
1 Освобождение Наркома Военно-Морского флота т. Фриновского М.П. от занимаемой должности.
2 Считает своевременным перевод на другую работу 1-го заместителя Наркома Военно-Морского флота флагмана флота 2 ранга т. Смирнова П.И.
3 Считает целесообразным назначение на должность 1-го заместителя Наркома Военно-Морского флота флагмана 2 ранга т. Кузнецова Н.Г.». В мемуарах Адмирала Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова есть свидетельства о последних днях пребывания П.И. Смирнова-Светловского на своём посту. «На следующее утро меня вызвали на экстренное заседание Главного Совета Военно-Морского флота. Повестку дня не сообщили. Заседание открыл П.И. Смирнов-Светловский и предоставил слово А.А. Жданову.
— Предлагаю обсудить, соответствует ли своей должности первый заместитель наркома Смирнов-Светловский, — объявил неожиданно Жданов.
Смирнов, сидевший на председательском месте, помрачнел и опустил голову. Прений не получилось. Опять слово взял Жданов.
— В Центральном комитете есть мнение, что руководство наркоматом следует обновить. Предлагается вместо Смирнова-Светловского первым заместителем наркома назначить товарища Кузнецова. Жданов посмотрел в мою сторону. Повернулись ко мне и другие члены совета. Несколько голосов не очень уверенно поддержали предложение. В этот же день мне был вручён красный пакет с постановлением о назначении на новую должность. Смирнова-Светловского до того я почти совсем не знал. Видел лишь несколько раз, когда он в качестве инспектора приезжал на учения Черноморского флота, да раза два был у него на приёме. Я зашёл к нему после заседания совета, и он стал меня расспрашивать о причинах своего смещения. Что было ему ответить? Я и сам знал не больше, чем он. Рассказал ему о ночном разговоре со Сталиным, где его имя даже не упоминалось.
Мы условились принимать и сдавать дела на другой день. На следующее утро, как было условлено, встретились. Поработали несколько часов и решили встретиться ещё раз. Я думал, что передача займёт три дня. Утром Пётр Иванович в наркомат не пришёл. Я ждал его час, два, три — так и не дождался. Мне просто вручили ключ от сейфа. Тогда только я понял смысл слов, сказанных накануне Сталиным, когда я по его приказанию позвонил по телефону. “Вы ещё не приняли дела?” — спросил он. “Нет ещё”. “Торопитесь, а то не успеете”, — сказал Сталин и повесил трубку».
Смирнов-Светловский П.И. был арестован 26 марта 1939 года. Одним из оснований для ареста Петра Ивановича послужили показания его бывшего начальника — первого наркома ВМФ СССР П.А. Смирнова (от которых тот отказался в процессе судебного разбирательства).
16 марта 1940 года Военная коллегия Верховного суда СССР рассмотрела дело по обвинению бывшего первого заместителя наркома Военно-морского флота П.И. Смирнова-Светловского в участии в контрреволюционной организации (пункты 1«б», 7 и 11 статьи 58 Уголовного кодекса РСФСР) и приговорила его к высшей мере наказания — расстрелу.
Приговор был приведён в исполнение на следующий день. Прах флагмана флота 2 ранга Смирнова-Светловского П.И., были захоронены на Донском кладбище в Москве в могилу № 1 (там же захоронен прах наших земляков, Косиора С.В. - члена Политбюро ЦК ВКП(б), советского разведчика и дипломата Ганина М.И.), а кенотаф установлен на Богословском кладбище в Санкт-Петербурге, где датой смерти ошибочно указан 1943 год
23 июня 1956 года тот же судебный орган реабилитировал заслуженного советского флотоводца.
